Введение

Интерес к процессу коммуникации со стороны представителей разных отраслей знания сегодня поистине огромен. Со времен Аристотеля общение осмысляется в числе ключевых экзистенциальных феноменов, появление которых обусловлено глубинными инстинктивными свойствами человеческой натуры. Взаимодействие свойственно всем высшим живым существам, но в условиях социума оно приобретает самые совершенные формы, становясь осознанным и опосредствованным речью.

Одним из аспектов изучения феномена общения с позиций лингвистики является анализ жанрово-стилистических форм презентации различных сфер межличностного и социального взаимодействия. Большими потенциальными возможностями в этом плане обладают эпистолярные тексты (далее − ЭТ), имеющие в национальной культуре давнюю традицию. Зародившись в глубокой древности, о чем свидетельствуют новгородские грамоты, датированные XI веком, – временем зарождения русской письменности, речевые произведения в формате письма всегда активно использовались социумом.

Все исследователи солидарны в вопросе определения истоков формирования мировой эпистолярной традиции, говоря об ее античных «корнях»: «Концепция эпистолярного стиля возникает в рамках философской школы Аристотеля» [Полякова 2001, с. 8]. «Первые образцы писем известны еще из античных времен. Форма письма, удобная для выражения внутреннего мира человека, использовалась в сочинениях биографического, этического и дидактического характера, а в поздние века античности возник жанр беллетристического, фиктивного письма, вполне независимый от реальной переписки и сближающийся с жанром античного романа. В литературе III в. н. э. дается осмысление тех приемов, которые составляют эпистолярную логику. Письмо воспринимается как определенная система средств выражения, обусловленная характером лица, от имени которого оно пишется с учетом фактора адресата, для которого письмо предназначено. Уже в античных теориях подчеркнуты наиболее существенные особенности письма, такие как диалогичность, эксплицитность автора и направленность на конкретного читателя» [Силаева 1999, с. 6−7].

Будучи явлением историческим, эпистолярный жанр постоянно эволюционирует, претерпевает изменения вслед за переменами в жиз-ни социума: «Как и любой вид человеческой деятельности, переписка развивалась постепенно по мере развития общества, приобретая определенные черты этого общества и впитывая дух соответствующего времени» [Силаева 1999, с. 6].


Первоначальным назначением ЭТ было использование в качестве документов – письменных сообщений официально-делового свойства. В дидактических целях в мировой эпистолярной практике активно использовался в это время письмовник [Демин 1964, Бусоргина 2006, Кулинич, Бусоргина 2007] как свод рекомендаций и правил по написанию писем. Это был «особый лингводидактический гипертекст, моделирующий создание вариативного эпистолярного текста» [Бусоргина 2006, с. 18−19]. Письмовники были «первыми в средневековой Руси сводами литературных образцов, и в этом их историко-культурное значение» [Боровиков 2007, с. 7].

Старейшим печатным русским письмовником является издание 1708 года «Приклады, како пишутся комплименты разные», положившее начало становлению русской эпистолярной культуры. Классическим образцом эпистолярного произведения этой эпохи можно считать переписку Ивана Грозного с Андреем Курбским. В конце XVIII века выходит в свет сборник правил и советов «на все случаи общественной и семейной жизни» – «Хороший тон», в 1798 году – «Полный всеобщий Письмовник, или Подробное и ясное наставление, как сочинять и писать всякого рода письма».

К концу XVIII века письмо становится не просто фактом обмена информацией избранного круга людей. Теперь это составная часть дворянского быта и культуры, повседневная жизненная потребность русского общества. С этого времени письмо становится на Руси важнейшим средством делового, профессионального, личностного и дружеского общения.

XIX век – время расцвета эпистолярного жанра во всех его стилевых разновидностях: «Написанное слово правило миром, составление письма было искусством» [Протопопова 2003, с. 627]. Ведущая роль принадлежит частному письму, репрезентирующему особенности разговорной сферы коммуникации и выступающему в качестве способа обмена информацией между коммуникантами, лишенными непосредственного контакта. Частное письмо, как правило, представляет собой поток сознания автора – размышления, наблюдения, эмоциональные признания, часто – исповедь души.

В XIX веке в русской литературе получает распространение дружеское письмо, которое, в отличие от частного, создается в целях публикации и адресовано широкому кругу читателей. Дружеское письмо воспринимается и авторами, и адресатами, и современниками, и потомками прежде всего как послание, отражающее мировоззренческие и духовные искания своего времени (например, «Выбранные места из переписки с друзьями» Н. В. Гоголя, «Письма к другу» Ф. Глинки, Духовные письма старцев Оптиной пустыни).

В это же время активно развивается жанр письма в публицистике. Сама форма письма имеет целый ряд преимуществ перед традиционными литературными жанрами – неограниченный выбор языковых средств, свободный переход от одной темы к другой, эффект достоверности и непосредственного соучастия в описываемом. Таковы, например, путевые очерки, написанные в виде письма (так называемая, почтовая проза): «Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина, «Парижские письма» П. В. Анненкова, «Письма из Берлина» И. С. Тургенева, «Письма столичного друга к провинциальному жениху» И. А. Гончарова и др. В области литературной критики – «Письма из провинции» Н. А. Добролюбова, «Письма иногороднего подписчика» А. В. Дружинина и др.

Литературный процесс также продолжает активно «адаптировать» в художественно-эстетических целях эпистолярную форму. Важ-но отметить, что, по мнению некоторых исследователей [Нюбина 2000, Кожевникова 2009], письмо относится к пограничным явлениям, которые благодаря сложившейся в определенную эпоху литературной ситу-ации могут переходить из области быта в область литературы и обратно.

ЭТ становится важным структурообразующим средством в литературном произведении. В виде переписки между действующими лицами создаются целые романы («Бедные люди» и «Роман в девяти письмах» Ф. М. Достоевского и пр.). Продуктивно использует эпистолярную форму русская поэтическая система, продолжая традицию сочинения эпистол и стихотворных писем А. П. Сумарокова и В. К. Тредиаковского.

Отдельно следует сказать о такой составляющей эпистолярного жанра, как эпистолярное наследие мастеров мировой культуры (А. С. Пуш-кина, А. П. Чехова, М. И. Цветаевой, М. А. Булгакова, Б. Л. Пастернака и др.), являющееся памятником прошлого и неиссякаемым кладезем для современных исследований как в культурно-историческом, так и в собственно языковом отношении. «Дружеская переписка носила не только интимный характер, но становилась и своеобразной формой общественно-публицистических и литературных бесед, творческой лабораторией, в которой формировался русский литературный язык, наиболее полно раскрывалась языковая личность» [Белунова 1998, с. 78]. Согласно установившейся с 18 века традиции частная переписка была «постоянной и характерной формой литературного общения» [Пиксанов 1922, с. 46]. Переписка писателей, эти «эпистолярные массивы письменного наследия русской словесности» [Вяткина 2007, с. 20], имеют огромное значение в культурно-историческом отношении, выступая в качестве своеобразных «документов эпохи». Однако эти письма составляют также литературный факт общественного и духовного бытия, обладающий несомненной эстетической ценностью.

ХХ век продолжает традиции, связанные с тем или иным способом использования разных функционально-стилевых разновидностей ЭТ. Эпистолярная форма остается востребованной в различных сфе-рах общения. Как отмечает Н. Ю. Бусоргина, «несмотря на все более интенсивное развитие коммуникации с помощью современных информационных технологий, традиционная почтовая переписка до сих пор не утратила своих позиций как средство не только делового, но и в значительной степени ритуально-этикетного межличностного общения. Это связано с рядом преимуществ, которыми она, наряду с недостатками, обладает перед высокотехнологичными средствами связи, а именно, способностью обеспечивать психологический контакт, отсутствующий у обезличенных электронных посланий и достигаемый за счет использо-вания рукописной графики и специфических жанровых характеристик. В связи с насущной необходимостью межкультурного общения и укрепления личных контактов между представителями разных лингвокультур, личная переписка приобретает особое значение и в силу этого заслуживает пристального исследовательского внимания» [Бусоргина 2006, с. 3].

Эпистолярий, являясь универсальной жанровой формой, востребованной в разных сферах коммуникации, представляет собой междисциплинарный объект исследования, подвергающийся анализу в самых разных аспектах: «Сложность и многомерность текстовой организации делают сами письма центральным объектом исследований смежных дисциплин – от литературоведения и философии до истории и психолингвистики с последующей интеграцией научных данных» [Сапожникова 2005, с. 86]. Подобная «пластика» придает письму характер своеобразного метазнания и позволяет рассматривать его в качестве определенного историософского нарратива: «ЭТ обнаруживает поразительное свойство не только отражать, но и моделировать макро- (внешний) и микро- (внутренний) миры, высвечивая сокровенные тайны человеческой психики, неизбежно проговариваясь о самом потаенном между строк. Письмо как матрица служит специфичным функционально-смысловым отражателем личности, ее идентификационным кодом. Эпистолярный «чип», внедряясь в социокультурные параметры эпохи, позволяет проследить параболу искривления исторического пространства и соотнести уровень соответствия социально-значимых ожиданий личности с тем эволюционным резервом, который история заготовила для каждого из поколений» [там же].

Целью данной монографии является обобщение и систематизация теоретических положений об эпистолярии как специфичной жанровой форме в структурно-типологическом, лингвостилистическом и функционально-прагматическом аспектах.
Научной новизной исследования следует считать разработку, обоснование и анализ парадигмы эпистолярных коммуникативных универсалий, позволяющих глубже осмыслить суть эпистолярия как специфичной коммуникативно-речевой практики.

Теоретическую основу монографии составляют основные положения теории эпистолярного дискурса (далее − ЭД), активно формирующейся в современной лингвистике [Н. И. Белунова, Н. Ю. Бусорги-на, Л. А. Глинкина, Н. В. Глухих, А. Г. Григорьева, О. В. Зуева,
Н. А. Ковалева, Л. В. Нижникова, Л. В. Попова, О. Н. Седова,
Н. В. Силаева, О. Ф. Цыцарина, и др.].

Настоящее исследование выполнено в рамках коммуникативной стилистики текста [Н. С. Болотнова, А. В. Болотнов, И. И. Бабенко, А. А. Васильева, С. М. Карпенко, И. Н. Тюкова и др.] с опорой на по-следние достижения в области функциональной стилистики [Е. А. Баженова, М. Б. Борисова, М. Н. Кожина, М. П. Котюрова, В. А. Салимовский, Т. Б. Трошева и др.], стилистики текста [В. В. Одинцов, Г. Я. Солганик и др.], функциональной лексикологии [В. В. Степанова, Н. Е. Сулименко, В. Д. Черняк и др.], лингвистической прагматики [Н. Д. Арутюнова, Т. В. Булыгина, В. З. Демьянков, Ю. С. Степанов], интерпретационной лингвистики [Т. А. Трипольская и др.], психолингвистики [А. А. Залевская, И. А. Зимняя и др.], жанроведения [А. Г. Баранов, В. Е. Гольдин, М. Ю. Федосюк, Т. В. Шмелева и др.].

Анализ эпистолярия осуществляется сквозь призму дискурсивного [В. И. Карасик, В. В. Красных, Е. С. Кубрякова, М. Л. Макаров, К. Ф. Седов, В. Е. Чернявская и др.] и антропоцентрического подходов [Г. И. Богин, Е. В. Иванцова, О. С. Иссерс, Ю. Н. Караулов, Л. П. Крысин, В. П. Нерознак, Г. П. Нещименко и др.].

Особую значимость в рассмотрении эпистолярия приобретает знание основ теории текстовой деятельности, в частности, − факторов, определяющих специфику текстообразования в той или иной сфере коммуникации [Болотнова 1999]. Параметры эпистолярного дискурса в первую очередь определяются характером конкретных коммуникативных задач, личностными характеристиками коммуникантов, особенностями их взаимоотношений, тематико-ситуативным и пресуппозиционным контекстом, т. е. комплексом экстралингвистических факторов, «тех явлений внеязыковой действительности, в которых протекает речевое общение и под влиянием которых происходит от-бор и организация языковых средств, т. е. речь приобретает свои стилевые характеристики» [Кожина 2003, с. 624]. К лингвистическим факторам, обусловливающим специфику функционирования эпистолярия в различных сферах коммуникации, можно отнести такие факторы, как состояние языка на определенном этапе его развития, стилевую принадлежность текста, особенности его речевой организации, во многом обусловленные спецификой языковой картины автора.

В качестве текстового материала, используемого в целях иллюстрации и доказательства определенных теоретических положений, привлекаются письма представителей русской творческой интеллигенции

ХХ века (художника М. В. Нестерова, оперного певца Ф. И. Шаляпина, ученого-натуралиста В. И. Вернадского, поэтов М. И. Цветаевой и В. С. Высоцкого, литературоведа Ю. М. Лотмана, писателя В. П. Астафьева, композитора Д. Д. Шостаковича, патриарха Алексия Ι), а также современные ЭТ: рекламные (коммерческие, социальные, политические), электронные, маргинальные («письма счастья»). Использование ЭТ разной тематической, стилистической и типологической направленности, отличающихся характером авторской принадлежности (языковые личности как элитарного, так и других типов речевой культуры [Гольдин, Сиротинина 1993]), ориентированных на разные категории адресатов (конкретного / массового / «целевого»), значительно расширяет диапазон теоретического исследования, углубляет представление о сути, формах и средствах вербальной, включая эпистолярную, коммуникации, как в синхронии, так и в аспекте динамического развертывания.

Все перечисленное обусловливает композицию работы. Монография состоит из пяти глав.

В первой главе освещаются основные положения теории эпистолярного дискурса, выявляется его функциональная специфика.

Во второй главе рассматриваются жанрово-стилистические особенности национального эпистолярия, его место в стилистической системе современного русского литературного языка.

В третьей главе анализируется эпистолярный текст − ключевая вербальная составляющая эпистолярного дискурса и письмо как релевантная разновидность текстов эпистолярного жанра.

Четвертая глава посвящена изучению специфичных дискурсивных качеств эпистолярия посредством разработанной и обоснованной парадигмы эпистолярных коммуникативных универсалий.

В пятой главе монографии речь идет о лингвоперсонологическом аспекте рассмотрения эпистолярного дискурса в современной науке.

Монография в целом обобщает и систематизирует значительный теоретический и эмпирический материал, включая ранее опублико-
ванные работы автора.