5.1. К вопросу об изучении понятий языковая личность и речевая культура в современной лингвистике

Выдвижение антропоцентрической парадигмы в качестве ключе­вой в современных научных исследованиях обусловило актуализацию проблемы речевой культуры носителей и способствовало возникнове­нию на рубеже XX-XXI веков новой отрасли лингвистического знания - лингвоперсонологии, предполагающей всестороннее и комплексное из­учение «человека говорящего» - языковой личности [Богин 1982, Гольдин, Сиротинина 1993, 1997, 2008, Карасик 1996, 1998, 2004, Нероз- нак 1996, Клобукова 1997, Шаховский 1998, Седов 1999, 2004, Ворожби- това 2000, Сиротинина 2000, 2003, Баранов 2001, Воркачев 2001, Иван- цова 2002, Красных 2002, 2003, Полякова 2002, Голев 2004, Караулов 2007, Маслова 2007 и др.]. Лингвистическая персонология должна рас­сматриваться как «субьектноцентрическое» направление лингвистиче­ских исследований, исходящее из осмысления «субьекта языка в его включенности в речемыслительную деятельность в качестве «лица» / «персоны»; в его одновременном соотношении как к миру, так и к са­мому себе и себе подобным в процессах речевого взаимодействия» [Серебренникова 2005, с. 18].

Общая суть, к которой сводится содержание основных современ­ных представлений о ключевом понятии, такова: языковая личность - человек, владеющий и пользующийся языком как средством формиро­вания и презентации мыслей, способный воспринимать и порождать речь (дискурс). Это тот, «кто присваивает язык», «для кого язык есть речь. Языковая личность характеризуется не столько тем, что она зна­ет о языке, сколько тем, что она может с языком делать» [Богин 1982, с. 22], «личность в совокупности социальных и индивидуальных черт, отраженная в созданных ею текстах» [Иванцова 2002, с. 7].

Сегодня известны различные подходы к анализу языковой лично­сти, определяющие статус ее существования в лингвоперсонологии. Уже много сделано в плане изучения индивидуальных и коллективных речевых портретов языковых личностей, рассматриваемых в свете воз­растных, гендерных, профессиональных, социальных, культурно-исто­рических, этнопсихологических и др. аспектов. Предложены многочис­ленные типологии языковых личностей, построенные на основании различных критериев. С позиций настоящего исследования интерес­ной видится точка зрения В. А. Масловой, выделяющей в особый тип лингвокультурную языковую личность как «закрепленный в языке (преимущественно в лексике и синтаксисе) базовый национально- культурный прототип носителя определенного языка, составляющий вневременную и инвариантную часть структуры личности» [Маслова 2007, с. 117-121]. Чрезвычайно перспективной считаем также концепцию выделения коммуникативной языковой личности [Филиппова 2001, Красных 2003], участвующей в конкретном коммуникативном акте, «обладающей определенным уровнем коммуникативной и риториче­ской компетенции», «проявляющей себя в речевом поведении, в созда­нии речевого жанра, в индивидуальном стиле» [Филиппова 2001, с. 98].

Феномен языковой личности отражает особенности дискурсив­ных проявлений как отдельного индивидуума, так и типизированной модели, воплощающей национальное сознание на одном из этапов его исторического развития. Последнее обстоятельство позволяет описывать проблему языковой личности с точки зрения отнесенности к опреде­ленному типу речевой культуры, поскольку языковая личность изна­чально зародилась и постоянно существует в пространстве культуры. Еще А. А. Леонтьев писал о том, что человек - существо социальное по своей природе и потому выступает как субъект социокультурной жизни: «Человеческое в человеке порождается его жизнью в условиях общества, в условиях созданной человеком культуры» [Леонтьев 1965, с. 128]. Подобный «социокультурный подход к личностям автора и чи­тателя» (Е. И. Диброва), рассматривающий в качестве ключевой идею значимости фактора «социокультурной компетенции», является на се­годня одним из приоритетных в лингвоперсонологии.

Понятие речевая культура впервые было введено Н. И. Толстым [1991] и получило дальнейшую разработку в исследованиях В. Е. Голь- дина и О. Б. Сиротининой [1993, 1997, 2000]. Основу понятия состав­ляет представление о сущности языка как способе отражения картины мира нации: «Речевая культура - часть культуры народа, связанная с использованием языка. В нее включается сам язык, его этническая специфика, функциональные и социальные разновидности, воплощен­ные в устной или письменной форме. Кроме того, в нее входят и этни­ческие особенности языковой картины мира, и сформировавшиеся обычаи и правила поведения (в том числе использование невербаль­ных средств), совокупность текстов на данном языке» [Сиротинина 2003, с. 343]. Речевая культура «включает в себя язык, формы воплоще­ния речи, совокупность общезначимых речевых произведений на дан­ном языке, обычаи и правила общения, соотношение словесных и не­словесных компонентов коммуникации, закрепление в языке картины мира, способы передачи, сохранения и обновления языковых тради­ций, языковое сознание народа в бытовых и профессиональных фор­мах, науку о языке» [Гольдин, Сиротинина 1997].

Соответственно вполне оправданной видится идея выделения ти­пов языковых личностей как носителей определенного культурного потенциала на основании критерия отнесенности к какому-либо типу речевой культуры [Толстой 1991, Гольдин, Сиротинина 1993, 1997, 2008, Иванчук 1999, 2004, 2005а,б, Сиротинина 2000, 2003, Нещименко 2001, Крысин 2002 и др.]. Согласно этой теории, языковое сознание но­сителей разных культур отличается разной степенью своего развития и как следствие - «своим» набором когнитивных структур и шире - концептуальных систем, обусловливающих особенности их картины мировидения и совокупности ценностных ориентиров. Теория типов речевых культур помогает в решении таких глобальных лингвистиче­ских проблем, как языковая / речевая норма, роль языковой личности в развитии литературного языка, критерии выделения этических и коммуникативных норм и пр.

По мнению Н. И. Толстого [1991], языковая личность может быть носителем определенной разновидности речевой культуры этноса: эли­тарной, связанной с употреблением литературного языка; народной, принадлежащей диалектоносителям; «третьей культуры», использу­ющей просторечие; традиционно-профессиональной, носители кото­рой активно употребляют в своей речи арго.

Г. П. Нещименко [2001] дифференцирует языковых личностей на носителей литературного языка и пользователей литературного языка, руководствуясь критерием достаточной степени владения язы­ком в целях межличностной коммуникации.

Таким образом, в системе внутринациональных речевых культур выделяются «первичные типы, усваиваемые в практическом общении (народная речевая культура сельских жителей, говорящих на диалекте, массовая просторечная культура малообразованных горожан, отчасти культура, обслуживаемая литературно-разговорной речью), и вторич­ный тип, элитарная речевая культура, выросшая на основе владения литературным языком, связанная с профессионализацией общения и усваиваемая путем специального изучения (через школу и другие формы образования)» [Гольдин, Сиротинина 1993]. Как справедливо замечает О. Б. Сиротинина, «каждый из них (типов речевых культур - А. К.) распространен в определенной социальной группе, но это не тип речи, не со­циолект, а именно тип речевой культуры» [Сиротинина 2003, с. 343].

В вопросе типологизации языковых личностей в аспекте принадлеж­ности определенному типу речевой культуры точка зрения В. Е. Голь- дина и О. Б. Сиротининой видится наиболее обоснованной, глубокой и всеобъемлющей, поэтому концепцию именно этих ученых будем рас­сматривать в качестве отправной в нашем исследовании. В рамках ре­чевой культуры образованных горожан данные исследователи выделя­ют соответствующие четыре типа языковых личностей: элитарную, среднелитературную, литературно-разговорную (литературно-жар­гонизирующую), фамильярно-разговорную (обиходную) [Гольдин, Сиро­тинина 1993] (в более позднем варианте интерпретации теории - пол­нофункциональную и неполнофункциональную: [Сиротинина 2000]). Однако представление об элитарной (впоследствии - полнофункцио­нальной) языковой личности как носителе определенного речевого эталона в данной концепции остается ключевым, противопоставлен­ным неполнофункциональным типам носителя.

Типологизация неполнофункциональных разновидностей речевой культуры строится в соответствии с критерием степени сниженности речи, т. е. частотой использования стилистически сниженных единиц (фамильярной лексики, жаргонизмов, грубых и просторечных слов, заимствований, используемых неоправданно широко и не всегда целе­сообразно). Для всех типов нелитературных языковых личностей ха­рактерно активное и преимущественное, вне зависимости от сферы и ситуации общения, использование разговорного стиля; несоблюде­ние этических и коммуникативных норм речевого поведения; неразли­чение специфических свойств устной и письменной речи; отсутствие текстовой компетентности как способности и умения строить соб­ственные связные монологические речевые произведения; тотальная жаргонизация речи с преобладанием в речевом строе «фатического трепа» (М. Ю. Федосюк); безответственное отношение к собственному речевому поведению (в частности, полнейшее отсутствие произноси­тельной культуры). Среди причин, обусловивших появление подобно­го типа языковых личностей, О. Б. Сиротинина отмечает специфику семейного воспитания, отсутствие в качестве ориентира образцовой языковой личности, а также ярко выраженную «профессиональную и социальную однорольность» [Сиротинина 2003, с. 344].

Несмотря на бесспорную значимость в контексте лингвоперсоно- логических исследований многоаспектного изучения нелитературных, первичных (неполнофункциональных, по О. Б. Сиротининой), типов языковых личностей, стоит акцентировать мысль о том, что «риторика в своих ценностных рекомендациях всегда опиралась на элитарную культуру» [Гольдин, Сиротинина 2008]. Следовательно, вопрос об осо­бенностях речевого поведения элитарной языковой личности, прояв­ляемых в дискурсивных практиках разной жанрово-стилевой направ­ленности, осмысляется как значимый и своевременный.