• географическая парадигма
В качестве примера географического подхода в объяснения особенностей эволюции
политической сферы может быть привлечена позиция историка С.М. Соловьева,
рассматривавшего более высокую политическую динамику стран Запада в сравнении с
Россией как результат преимуществ географических: наличие протяженной,
изрезанной, удобной для мореплавания береговой линии, способствующей общению
между государствами; небольшая территория, более поддающаяся управлению,
использование камня для постройки прочных жилищ, настраивавших население на
обустройство, в том числе и политическое, здесь и сейчас, в отдельно взятом
городе, добивавшемся уже в начале второго тысячелетия нашей эры городского
самоуправления, права самостоятельно решать жизненно важные вопросы;
«требованием географии» считал С.М. Соловьев и веками решавшуюся Россией задачу
выхода к морю, т.о. причины столь значимых политических событий, как Ливонская
или Северная война, получали натуралистическое объяснение; географией поверяли
географические изменения и представители евразийства – идейно-политического
течения в среде русской эмиграции, стремившегося по итогам гражданской войны
объяснить историческую судьбу России особенностями её евразийского
географического положения. Видный евразиец, историк Г.В. Вернадский, создавая
своё многотомное исследование по отечественной истории в 1940-х – 60-х гг.,
анализировал изменения в отечественном политическом организме на протяжении
веков, исходя из представления о том, что «Россия – сама по себе целый мир,
целый субконтинент не только географически, но и политически и культурно»;
• биологическая парадигма
Уподобление государства живому организму в философско-исторической литературе –
явление нередкое. В качестве алгоритма, позволяющего понять, как должно
выглядеть объяснение причин того или иного политического события с точки зрения
данной парадигмы, можно воспользоваться формулами, подходами К.Н. Леонтьева, О.
Шпенглера, Л.Н. Гумилева. С точки зрения К.Н. Леонтьева, государство при
нормальных условиях живёт около 1200 лет; либеральные, демократические,
эгалитарные идеи (идеи равенства) появляются в период старости, смерти
государств; у О. Шпенглера следует обратить внимание на табл. III
«“Одновременные” политические эпохи»; в этой таблице нет того выделения времён
года, какое содержится в табл. I «“Одновременные” эпохи духовной жизни», однако
стадиальность развития политической сферы от зарождения до смерти
просматривается отчетливо, неслучайно О. Шпенглер подчеркнёт далее аналогичность
ролей политических лидеров и политических систем разнесённых во времени эпох; с
его точки зрения, эпоха от Алкивиада – в котором много императорского честолюбия
Мирабо, Наполеона и Байрона – до Александра, является точной параллелью ко
времени с 1750 по 1850 год, когда с глубокой логикой следует один за другим «Contract
social», Робеспьер, Наполеон, народные армии и социализм, в то время, как где-то
вдали Рим и Пруссия подготовляются к своей мировой роли; весна, лето, осень и
неизбежная зима – цикл, который суждено пройти каждой культуре, а значит, и
культуре политической;